Использование PR-технологий в работе архитектора. Проект в Красноярске. Компромисс между архитектором и заказчиком Самый любимый проект Проекты на рубеже веков Работа над архитектурным обликом МКАДа Феномен Мельникова Архитектурные мифы. Как создавался Барвиха Клаб. Архетип дома. Стиль Барвиха Клаб. Понятие и развитие деконструктивизма Холм и плоскость в архитектуре

 

Александр Асадов, архитектор.

 

Использование PR-технологий в работе архитектора.
Проект в Красноярске.

 Это был один из проектов, где мы стали придумывать   PR-ходы. Мы случайно узнали, что место, где предполагалось строительство этого дома оно оказалось изображено на 10-ти рублевой купюре. Мы взяли купюру, ее отсканировали, врисовали туда наш дом, и назвали проект «Попади в десятку». Мы представили, что по всему городу будут висеть подобные щиты с данной  десяткой и все будут стремиться туда попасть. До сих пор мне нравится этот проект – один из лучших.

Мы начали делать это неосознанно, но потом я побывал на лекции одной немецкой кампании, где это было все поставлено на профессиональную основу,  мы это делали для своего удовольствия. И со временем в каждом проекте мы стремились дать как минимум название, сделать логотип, придумать слоган.

 

Компромисс между архитектором и заказчиком.

 Скорее -  это индивидуальный подход, поскольку к компромиссу можно относится как к благу или как к несчастью. Для нас компромисс всегда был импульсом, мы понимаем, что строим не для себя, чем дольше проектируем, тем больше влезаем в шкуру заказчика и понимаем, что нам не легко, а ему еще тяжелее. Мы ведь рискуем его средствами. Для нас компромисс - одно из условий проектирования. Но его нужно уметь использовать, мы называем эту ситуацию «оседлать коня», чтобы было полное удовлетворение и у нас, и у заказчика.  А это бывает тогда, когда каждый считает результат работы своим или полностью или серьезным вкладом. По крайней мере, если мы сделали так, как мог себе представить заказчик, при этом еще это удовлетворяет и нас, то это идеальная ситуация.

Самый любимый проект.

Был проект, который начался исключительно с рекламной части, но если честно мы его не дотянули по архитектуре. Недавно прошел конкурс «Российский павильон» в Шанхае. Сначала Россия вообще не хотела участвовать, но потом решили, с самый последний момент выделили территорию, нашли девелоперскую кампанию ( МИРЕКС ГРУПП), которая дала денег. Одно из условий таких сооружений – легко и незатратно выстроить, а потом еще и разобрать так же. С этим потрясающе справлялся Мельников, у него был потрясающий павильон на Парижской выставке 1925 года. Он был сделан и дерева, недорогой. Сначала был собран, потом разобран, и потом его восстановить не удалось. Но мы поняли, что сейчас время другое, требуются другие пролеты, масштабы, и мы замыслили большой павильон с одним покрытием.  А если мы строим такой зал, то самое затратное в нем – крыша. И мы придумали такой ход – в Шанхае строятся стены из тонких колонн, между ними надуваются пузыри-подушки, стены кровлю не несут. А в Москве строится дирижабль, где есть гостиница на 15 гостей и с большим размахом в сопровождении ТВ и журналистов и они в течение многих месяцев путешествуют по  странам и представляют свои дерижабль как прототип будущих гостиниц, которые входят во всемирную сеть летающих гостиниц, которые могут попадать в самые труднодоступные места. И прилетая в Пекин к моменту открытия создается торжественный монтаж крыши, она опускается, но не давит на стены.

Проекты на рубеже веков. Мы уже после 2000 года много раз битые. Когда 2000 год только наступал, я подумал, что после него наступит совершенно другая эпоха. И мы в 1997-98 мы в таком официальном здании, как Центризбирком, сделали большой атриум, перекрыли стеклянным куполом – 30 м, и на фоне старой архитектуры вставили туда лифт. Мы понимали, что лифт не может быть старинным, и решили поставить там новый металлический лифт, нашли для него специальный «карман». Мы поняли, что если в 6 этажах этого дома мы соединим лифт бетонными перекрытиями со всеми этажами , то здание станет холодным и мрачным. И мы решили постелить стеклянные дорожки, можно ходить по стеклу и видеть на 5 этажей вниз. Это был тот случай, когда я понял, что по таким стеклянным дорожкам мы вступаем в новый век. 

 

Работа над архитектурным обликом МКАДа. 

 

Ко мне в мастерскую попал архитектор Евгений Косыгин, который уже работал с этой темой, построив над МКАДом цилиндрические мосты, облицованные темным стеклом. И мы включились в работу, у мэра Лужкова возникла идея сделать к примеру на въезде на Лосиный остров сделать деревянный экологичный мост, а это пролет моста 56 метров, а обычные мосты ( бетонные) строят так – 2 балки по полам и два перекрытия. И возникла идея – поставить большую деревянную арку, а к ней подвесить этот цилиндр. И было несколько «широких» мостов, где на больших интенсивных потоках люди будут не только ходить, но и покупать что-то в небольших магазинчиках. Такой мост мы сделали для Мытищинской ярмарки, это мост с пропеллером, мост с первым магазином «Твой дом», и был мост между ними, где первый этаж транзитный, второй этаж – магазины. Все эти мосты получились разными, широкими, а потом мы делали много пешеходных мостов на 3 кольце МКАД, так же сделали проект реконструкции кольцевой железной дороги.

 

 

Феномен Мельникова.

 На самом деле я для себя много лет я его не разгадал. Но для себя я его сформулировал – он остается самым ярким и любимым архитектором , и московским, и русским. А у него действительно русский подход – потрясающие , «без царя в голове» идеи. Дом к примеру, должен вращаться или сцены должны вращаться как чертово колесо , должны быть иррациональные, неимоверно сложные задачи. Это изначальный импульс, и второй этап – это инженерно-четкой, по-русски продуманное, с минимальными затратами , остроумное решение. Это незатратное решение, которое можно реально воплотить. Иррациональный импульс и четкая проработка и воплощение – то, что воплощается в русской душе и русской архитектуре.